Не знаю, как вы, а я давно "Что? Где? Когда?" не видела. Но тут случайно напоролась и прямо ахнула. Ты жива еще, моя старушка? Жив и я, привет тебе, привет.
     Что ни говорите, есть в старых передачах обаяние. Вроде пахнет нафталином, а действует почему-то освежающе. "Вот, - думаешь, - Ворошилов, старый ты филин", и сам себе кажешься пионером в галстуке, потому что когда ты носил пионерский галстук, Ворошилов уже был стареньким и седым.
     Потом видишь знатоков и пугаешься. Те же самые лица, что и двадцать лет назад. Потом привыкаешь, понимаешь, что все это без злого умысла, а просто потому, что Ворошилову так уютнее. Он старый, передача старая, и знатоки старые. Кругом свои. И их мало. У пожилых людей ведь очень плохая память на лица. Всякое мелькание их раздражает.
     Знатоки, чувствуя теплоту Ворошилова, потянулись к нему, как дети. Раньше они как-то напрягались, нервничали, а теперь только ждали подсказки. Вот, например, говорит Ворошилов своему любимчику Александру Друзю: "Александр, вы интеллектуальный человек, человек аморальный". Думаете, наезд? Раньше бы и Друзь так подумал, а теперь он знает, что папенька не будет зря ругать его нехорошими словами. Поэтому на вопрос, что, с точки зрения Ницше, исчезает в обществе, где сильна мораль, Друзь сразу же отвечает, что - интеллект. Правда, гуманно? А главное, не надо вспоминать, кто такой Ницше.
     Конечно, в любом междусобойчике есть свои малюсенькие конфликты. В самой дружной семье не обходится без ревности. Особенно, если папа ласковый, а по голове погладил кого-то одного. Например, нравится Ворошилову один игрок из команды Бориса Бурды. "Эх, Ровшан, -то и дело произносил папа, - если бы я решал, кому дать хрустальную сову, я бы отдал ее Ровшану. Такой молодой и интересный игрок". В ответ на такую двусмысленность молчаливый Ровшан краснел и потуплял взор. Камера каждый раз ехидно показывала, как нервничал Друзь, давно уже немолодой и не столь интересный.
     Отгадал ли Ровшан хоть одну загадку телезрителей? Нет. Но однажды он задумчиво повторил вопрос несколько раз. Восторгу папы не было предела. "Ровшан знал правильный ответ, - кричал он возбужденно, когда команда проиграла. - Еще чуть-чуть, и Ровшан отгадал бы. Дайте Ровшану деньги". Слава богу, денег Ровшану не дали, иначе было бы совсем неприлично.
     Вокруг знатоков тесно сгруппировались спонсоры, дарящие им то мобильные телефоны, то мягкие игрушки. Когда знатокам вдруг вместо загадки вынесли поднос с умирающим карпом, чтобы они ответили, как в Греции торговали живой рыбой, знатоки в ужасе посмотрели на огромную рыбину, прикинули было взять ее за хвост, но боязно стало и марко. "А никак! - вдруг закричал один знаток, - Никак не торговали, вот и все!" Все ужасно обрадовались, что скользкую и тяжелую рыбину не придется хватать. Хотя ответ, разумеется, оказался неправильным. Омрачало праздничное настроение игроков только одно.
     В старую и домашнюю передачу зачем-то ввели Интернет. То есть, зачем, всем было понятно: спонсор рядом стоял из Интернет-холдинга, тот самый, что дарил мягкие игрушки, но все равно раздражало. Закричит, например, кто-нибудь правильный ответ, а интернет-игроки, хоп, и на экран его. Все баллы, таким образом, делились пополам. В результате, знатоки уж и не знали, обсуждать им или помалкивать. Обсуждать - ответ стырят, а если помалкивать, то уж больно странно выглядит: сидит команда игроков за столом и слово вымолвить боится. Пытались знатоки перешептываться, но никто этого не одобрил. Поэтому пришлось знатокам махнуть на Интернет рукой и воспринимать как досадную неизбежность. Виртуальные игроки, конечно, шли со знатоками в ногу и разделили приз. А как вы хотели? Закон рыночной экономики. Хочешь жить, умей делиться.

Марина Комиссарова
ФАС (МОСКВА)
5 октября 2000 года.