Юлия Лазарева: Очень хорошо были настроены и очень все были спокойны, было хорошее ощущение команды. Как-то глупо получилось в итоге. Ощущение, что победу отдали сами. Я думала про волны, которые могли скатывать шарики, не сказала, теперь ругаю себя за это. Задним умом все крепки. Я сегодня не была готова играть суперблиц, тем более при счёте 5:5. Но я думаю, что когда-нибудь я попробую его сыграть, в том числе и потому, что это в игре ещё никогда не пробовала и, наверно, пока я себя не переборю, не заставлю себя сыграть суперблиц, может быть, что-то не будет получаться, а после этого начнет. Это порог, через который нужно переступить, но не сегодня.

Елизавета Овдеенко: Я несколько опустошена! Впрочем, не из-за суперблица, а просто из-за эмоциональной игры. И да, я чувствую определенную обиду. Первые два вопроса суперблица были построены афоризмами на отрицании. Третий вопрос оказался несколько глубже и был построен не на отрицании, а на, во-первых, образном мышлении, а во-вторых, на знании биографии Агаты Кристи. Впрочем, я считаю, что я обладаю и тем, и другим, и тем обиднее. Я должна была отвечать. Я считаю, что еще там ряд ошибок допустили, минуту нужно было брать на знаках. Сегодня у меня игра шла, и если так будет в следующих играх, то с удовольствием буду играть суперблиц. Я искренне была готова, не потому, что я хотела угодить ведущему, не потому, что я хотела повторить чей-то подвиг. Я искренне впервые в своей жизни, за всю свою игровую карьеру, была готова остаться на суперблиц. И я осталась, но немного не дотянула. Нужно было не торопиться.

Михаил Скипский: Это катастрофа какая-то, это не поражение. Вроде какой-то драйв, все с улыбками, блестяще играли, а в итоге такой кошмар. Мы действительно придумали версию, в которой были уверены, а Ведущий купил нас. Очень тяжелый последний вопрос в блице, это вопрос на минуту, а не для блица. С Лизой та же история, что вот «она не подумала, не потратила все время» – это сущая ерунда. Я человек, который проиграл три или четыре суперблица. И когда ты придумываешь версию, то придумать вторую уже невозможно. А на третьем вопросе вообще хоть какую-то придумать – уже счастье. И вот когда у тебя есть версия, которая очень похожа на правду, то придумать вторую ты уже не можешь. Это нужно быть каким-то суперигроком, чтобы переключиться, с невероятным опытом. Причина поражения гораздо глубже, чем лихая игра. И неважно, что все хвалят – главное счет на табло.

Ровшан Аскеров: Проиграли. Все всё видели. Настроение плохое, неприятно. Ощущение такое, что показали вкусную еду, а потом сказали: «Но вам нельзя!». Вопросы были замечательные. В тот момент, когда Лиза отвечала про археолога, тот ответ выглядел логичным. Там была такая история: на первые два вопроса ответы возникали на первой секунде: молодой пессимист – старый оптимист, плохой врач – хороший врач. И на третьем вопросе пытаешься жить в этой логике. Но все знают, что муж Агаты Кристи был археологом. Но в этой ситуации, когда ты ответил на предыдущие два вопроса, сложно придумать вторую версию. А когда у тебя уже нет критика внутреннего и нет критика в команде, то в этой ситуации сложно.

Балаш Касумов: Проиграли, к сожалению. Злость переполняет. Должны были побеждать. Всё было в наших руках. Прошлый раз, когда проиграли, обидно не было… На моей памяти это третий или четвертый раз, когда при счете 5:5 у нас выпадает суперблиц. Я руководствуюсь, принимая решение, кто будет играть суперблиц, не желанием ведущего, а желанием игрока моей команды, готов ли он играть. Дима и Лиза были готовы. Впервые за всё это время Лиза сказала, что она готова играть, и я выбрал Лизу. Считаю, что она сыграла хорошо, хотя и поторопилась немножко, хотя все в зале были уверены, что она ответила верно.

Фрагмент интервью знатоков из интернет-трансляции
на портале http://чтогдекогда.рф

Александр Тобенгауз: Мне обидно, и я просто чувствую слабость. Я понимаю сейчас, что ведущий нам абсолютно правильно сказал, что мы очень технично играли, всё, что нужно было правильно ответить, мы ответили. Большего мы не сделали. На сегодняшний день команда Супрановича не могла «поднять» ни один из вопросов, который мы не «подняли». Мы плохо отвечаем на вопросы «зачем нужна эта штука?», мы плохо отвечаем на вопросы «зачем это делают таким образом?». И сегодняшняя игра это показала. Это, на самом деле, никакая не трагедия, нужно тренироваться на такие вопросы отвечать. Сейчас не получилось. Мне показалось, что вопросы были очень сложные.

Дмитрий Панайотти: К сожалению, я не смог сделать на этих вопросах абсолютно ничего, потому что для меня, по всей видимости, они были слишком сложные. Обидно это признать. После поражения всегда есть какой-то такой вопрос, что вот его могли взять, а вот этот зацепить. Сейчас у меня даже такого ощущения нет. Так вышло, что те вопросы, которые были на столе – это вопросы не моего типа игры. Мне от этого грустно.

Эдуард Шагал: Было очень тяжело. Был такой тип вопросов, которые лично мне тяжело играть.

Иван Топчий: Если нам дадут еще один шанс, то мы будем очень рады. Если не дадут – я понимаю, мы действительно не показали то, что должна показывать хорошая, классная команда, которая достойна играть в зимней серии. Я согласен с господином ведущим, мы действительно взяли всё, что должны были брать, хотя некоторые вопросы я не считаю сильно простыми – из того, что мы ответили правильно. Из действительно сложного мы не взяли ничего. Это наш уровень, выше головы мы не прыгнули, а должны были бы.

Анастасия Шутова: Про ключ мне понятна техника, но я не понимаю совершенно, как придумать подъезд. С колпаком была мысль, что защищаются от ветра, но тяжело придумывать что-то про приспособления, которые не прижились.

Андрей Супранович: Я не знаю, что там оставалось на столе, но из всех вопросов, что мы не ответили, все были на иллюстративную подачу материала. Да, нужно отвечать на такие вопросы, да, у нас пока не получается. И, честно говоря, я надеюсь, что мы научимся на них отвечать, и нам дадут еще один шанс за столом в этом составе. Я не могу ответить на вопрос про бульон, так как не умею его варить. Мне не стыдно за игру команды и свою игру, я не могу сказать, что были какие-то вопиющие ошибки, которые помешали выиграть. В этой игре нас подвело то, что мы сыграли очень стабильно, мы отрабатывали все вопросы, но там, где нужно было «родить» безумную версию, вот тут мы и не справились.

Александр Друзь: Игра получилась! Боря – молодец! Сегодня его звездный час. Вопросы сегодня были интеллигентные. Даже вопросы «для чего используется это в нашей местности...» они тоже выглядели интеллигентно. Очень жалко, что мы не ответили на вопрос про Некрасова. Если бы он попался нам посередине игры, то мы бы на него ответили. Для такого вопроса необходим разбег.

Борис Левин: Прошлую игру я просидел, ни слова не сказал, по-моему. Надо было реабилитироваться как-то. За что я люблю эту игру: когда садишься за стол, никогда не знаешь, как ты сыграешь. Можешь просидеть пень-пнём, а можешь просто ловить всё на лету, как-то схватывать. И от чего это зависит и как к этому готовиться – это невозможно понять.

Леонид Тимофеев: Мало кто из вас когда-нибудь был на Байконуре при запуске ракеты. Когда ракета взлетает, главное не просто не зазеваться, чтобы тебя не расплющило, но в то же время увидеть, как это происходит. Сегодня была эта ситуация. Борис улетел, оторвался, и здесь было главное как минимум не помешать ему и насладиться. Поверьте мне, сегодняшняя игра Левина - это ещё не предел. Там горизонт ещё не исчерпаем!

Михаил Дюба: Хорошо! Ответ на вопрос, который в своё время задал герой сегодняшнего первого вопроса, сегодня, на мой взгляд очевиден - сегодня хорошо жить нашей команде, в этот день. Сегодня и вопросы выпали в нужное время, и интригу смогли сохранить.

Виктор Сиднев: Здорово! Мне понравилось! Хотя, как мне кажется, наша задача была не мешать. Игру сделал один человек.

Фрагмент интервью знатоков из интернет-трансляции
на портале http://чтогдекогда.рф